Валерий Брунцев рассказал о строительстве санатория «Решма» и посёлка Дьячево

Гостем рубрики «Разговор без микрофона» на портале «ВДЕЛО.org» стал гениальный строитель Валерий Брунцев. Предлагаем вашему вниманию фрагмент интервью с ним:

«…Чтобы перечислить все регалии и заслуги Валерия Брунцева, которому в этом году исполнилось 80 лет, не хватило бы целой газетной полосы. В 90-е годы, которые нынче принято называть «лихими», жители пострадавших от Чернобыльской аварии территорий регулярно получали бесплатные путевки, причем иногда в элитные санатории. Многим тогда удалось отдохнуть и подлечиться в совершенно уникальном месте — санатории «Решма» в Ивановской области, возле города Кинешма. Главный корпус этого грандиозного комплекса называют замком на Волге. Это потрясающее здание из красного кирпича в виде круглой крепости навсегда запоминалось тем, кто хоть раз посещал «Решму». Санаторий обладает невероятной силой, притягивая сюда своих гостей снова и снова. Строился он для партийной номенклатуры СССР в 80-е годы. Руководил стройкой наш сегодняшний гость.

До «Решмы» Валерий Брунцев построил не менее грандиозный объект — туристический центр в Суздале, за который он получил Государственную премию СССР (за архитектуру комплекса). После «Решмы» он руководил стройками других крупнейших объектов страны, но об этом мы поговорим во второй части интервью. Но строительство — не единственная стезя Валерия Александровича. Он активный общественный деятель. Также с 1974 года он собирает музыкальные инструменты народов мира. В настоящее время его коллекция является одной из крупнейших в России. Особенно выделяется коллекция цитр — одна из самых больших в мире. О строительстве и музыкальных инструментах мы и поговорим сегодня.

— За 32 года я отдыхал 2-3 раза, хотя был здесь раз двенадцать с деловыми и рабочими визитами по разным направлениям. Первый раз я приехал отдыхать через год после начала работы санатория. Мне и Евгению Ивановичу Чазову дали «золотые путевки». Но в первый приезд случился небольшой напряг с руководством «Решмы», после чего я уехал уже на второй день и пятнадцать лет не приезжал сюда вообще.

— Это возможность десять лет бесплатно отдыхать каждый год в течение 21 дня.

— …Я и сейчас общественный деятель — у меня восемь выставок по стране, без конца где-то выступаю. Приезжаю в «Решму» — каждый раз выступаю 2,5 часа перед отдыхающими.

— Некоторые восхищаются нашим объектом, некоторые равнодушны. А третьи вовсе говорят: «А что тут такого — построили и построили».

— Я рассказываю им о проблемах и неимоверных сложностях, с которыми мы столкнулись при строительстве. Были моменты, когда Алексей Николаевич Косыгин подписывал постановления по этому комплексу, а они не выполнялись.

— А они были невыполнимы. Например, он написал председателю Ивановского облисполкома обеспечить наш объект железобетонными конструкциями в полном объеме. А в области не было даже лишнего метра железобетона, им самим не хватало. Мне пришлось этот вопрос решать самому. Были вопросы, которые решались легко, а были такие, которые решены только благодаря моим друзьям. Санаторий был дважды на грани срыва строительства, несмотря на высокие титулы людей, курировавших его. Поэтому моя жизненная позиция состоит из нескольких постулатов. Например, не имей сто рублей, а имей сто друзей. Вопрос с железобетоном для строительства санатория, а это два железнодорожных состава (32 тысячи кубов), я решил благодаря своему другу. Поехал к нему во Владимир, вопрос решился в тот же день, а на следующий уже было бы поздно. Нам до этого давали 1000 кубов в год, мы бы строили такими темпами сто лет. Второй важнейший вопрос — это каркас, которого на тот момент в стране почти не было. Даже Моссовет отказал Чазову. Министр СССР тоже отказал, должны были уже забросить строительство. Снова выручил мой друг — директор заводика в городе Кстово Нижегородской области. Я приехал — у них валялось полторы тысячи испытанных конструкций. Мы их сразу забрали за 50% стоимости.

— …После окончания строительства «Решмы» мне предложили ехать в Москву. Хотя первое приглашение в столицу я получил еще после строительства туристического центра в Суздале в конце 70-х. Туда приезжали министры — видели мою работу. Было десять предложений по жилью в Москве. Но потом меня позвали к Чазову и предложили работу над «Решмой». Я особо и не сопротивлялся — это уникальный объект. На семь лет остался без Москвы, переехав в Кинешму. Мне тогда сказали: «А в Москву Вы всегда успеете, квартира и прописка для Вас всегда есть. Закончите — приедете назад». Кстати, главный корпус, где мы сейчас беседуем, — это лишь один объект. Помимо него нам пришлось построить в чистом поле еще 47 объектов.

— Наверное. Хотя, конечно, я не видел все российские санатории, чтобы утверждать это наверняка. Вообще все стройки делятся на несколько уровней. Строить дорогу — это один уровень. Мосты — это уже другая стройка. Тоннели и метрополитены — иной уровень, там появляется отделка. Следующий уровень — это заводы, там оборудование. Жилой дом — это простой уровень — стены, штукатурка обои. Далее появляются усложнения — детский сад, больница с медицинским оборудованием. Далее театр, где есть зал, занавес, кресла. И самая высокая ступень архитектуры — это, например, туристический центр в Суздале — там уже появляется мебель, концертный зал, интерьерные решения, художественные работы. Я был заказчиком, должен был все это знать. Суздальский центр дал мне хорошую базу, которая позволила заниматься строительством такого уникального объекта, как санаторий «Решма». Я тут был абсолютно самостоятельным, сам себе хозяин. Когда мне показали макет, то я увидел насколько это интересный объект. Но я тут же увидел, сколько там недостатков. Его делали быстро, за полгода. Автор Давыденко осуществлял общее руководство, подписывал проект. А разработчиком и главным архитектором проекта был Алексей Иванович Пилихин. Никто не знает, но этот скромный человек был двоюродным братом маршала Жукова.

— Чистое поле. Не было рабочей силы, негде было жить, не было железобетона.

— Безусловно, Евгений Иванович Чазов.

— Четвертое управление зародилось с Кремлевки — это кремлевская больница при Ленине. Тогда там было всего девять врачей. Постепенно страна развивалась, появлялось больше министерств и ведомств, их работников надо было лечить. Выделился класс повышенного здравоохранения. Потом к ним добавились не только политические деятели, но и народные артисты, архитекторы, художники. Тактика была уникальной. Сейчас у начальника зарплата, условно говоря, миллион рублей, а у рядового работника — 15-20 тысяч. При Сталине был партминимум — партийные деятели не должны были получать большую зарплату. Она должна была быть чуть больше, чем у рядовых граждан. Но кормушкой для партработников было здравоохранение. Это сохранилось и позже. Зарплата министра, прямо скажем, была недостойной. Обычный работник в Норильске получал больше — 900 рублей. А метростроевцы по 750 рублей зарабатывали. Медицина должна была это компенсировать. Получая должность замминистра или начальника главка ты автоматически попадаешь в систему Четвертого управления. Ты можешь пойти в поликлинику или поехать в санаторий Четвертого управления. Это считалось эталоном советского здравоохранения. Когда я начинал строить «Решму» в 1979 году, у управления было три поликлиники, 2-3 больницы и 16 санаториев и домов отдыха. Обслуживалось около 55 тысяч человек вместе с семьями. Туда входили депутаты Верховного Совета, послы СССР, зарубежные гости и т.д. Чазов, работавший в системе к тому времени пятнадцать лет, начал ее серьезно расширять. К тому же это не такие большие затраты, которые разоряли бы страну с населением 280 миллионов человек. Но были определенные нюансы.

— Получалось, что министр спокойно идет в поликлинику, больницу, а потом ему нужно ехать в санаторий. Выбор есть — «Нижняя Ореанда» в Крыму, «Красные камни» в Кисловодске, «Волжский утес» под Сызранью. Лечение отличное, но есть один момент — с собой нельзя было брать маленьких детей или внуков. Эти санатории были для людей старше 16 лет. С детьми можно было ехать только в дома отдыха, например, на Валдай. Но там нет медицины — только терапевт, медсестра и стоматолог. И вот в конце 70-х годов Чазов мастерски придумал такую вещь — построить дом отдыха санаторного типа. Хорошая страна у нас была — можно было самих себя обманывать (смеется). Дом отдыха — значит, можно с детьми, а санаторного типа — значит, есть медицина. А поскольку Евгений Иванович родился в Горьком, на Волге, то он решил построить его на берегу этой реки. На расстоянии, доступном для москвичей, чтобы можно было за ночь доехать на поезде или на машине. Он обратился в Ивановский обком и попросил подыскать ему хорошее место для строительства. Чазову предложили на выбор три варианта. Два места были не очень, а здесь ему сразу понравилось — 500 метров от Волги, сухой берег, большая поляна под главный корпус. За пять минут он принял решение строить «Решму» здесь.

— Да, ее создала природа. Ни одного дерева не было срублено во время строительства. Проектировщики считали, что там не будет проблем, поэтому проектировали, не особо задумываясь. Несколько месяцев искали директора строительства, который был бы наместником Четвертого управления, распоряжающийся всеми деньгами. Директор платил проектировщикам, а тут работало восемь проектных институтов и 16 подрядных организаций. Предлагали эту должность москвичам, но их жены не хотели уезжать на столь долгий срок с детьми жить в Кинешму. Заканчивался 1979 год — пора было начинать стройку, а директора все нет. Нет директора — нет и банковского счета, движения ноль. Чтобы быть директором строительства такого уникального комплекса, как «Решма», надо было до этого что-то построить уникальное. А у нас ничего такого в те годы не строилось (улыбается). У нас тогда госпремию СССР получили директора строек цирка в Сочи и трех объектов в Ленинграде. В частности, аэропорта Пулково и морского порта, сейчас на них посмотришь — обычные помещения. И гостиница «Ленинград», но ее строили югославы из импортных материалов. Плюс театр Натальи Сац в Москве. И все — никто не воспитался. Я попал в обойму, поскольку построил Суздальский туристический центр.

— Проектировал «Решму» серьезный институт имени Мезенцева. Я сам не могу придумывать, но когда вижу канву, то понимаю, что нужно поменять. Но я, предлагая что-то переделать в проекте, должен был брать на себя ответственность за обеспечение материалов, конструкций и даже рабочей силы.

— Кинешемский трест оказался настолько слабым, что не мог построить 5-10 домов. В городе была трагедия со строительством, о помощи нам не было и речи. Из Москвы же не привезешь строителей. Решили создать свою организацию — передвижную механизированную колонну (ПМК). Это было сделано, чтобы привлечь сюда рабочих — в ПМК платили надбавку 30%. Ради нее люди были готовы ехать в другое место. К сожалению, никто не думал, где будут жить строители. В плане было всего два дома для персонала, потому что в Кинешме не было площадок для строительства домов. Чазов попросил меня их построить. Затем я взял у города 30 квартир в долг, заселили с уплотнением 50 семей. Потом через минобороны договорился, чтобы мне прислали роту солдат — 140 человек. За три месяца получилось собрать, таким образом, 250 человек. Но нужно было развиваться дальше, чтобы в ПМК было 500-600 человек. Я стал строить жилье в городе — сносил частный сектор. При переселении терял 40-45 квартир, которые отдавались людям из снесенных домов. Но 50 квартир оставалось мне. Всего шесть домов за три года построил в Кинешме. Потом решил построить рядом с санаторием поселок Дьячево — это еще девять 90-квартирных домов. Всего построили больше одной тысячи квартир. Это все было сверх плана. Надо было строить детсад, котельную, очистные сооружения, скважины, водоводы, АТС, 35 км газовых труб, подвести инженерные сети. Берег Волги плыл, мы его укрепили, построили причал, сделали терренкуры на территории. Потом строили административно-хозяйственное здание, гаражи, заправочную станцию, склады, пожарное депо, прачечную, овощехранилище, цех переработки, теплицы. Всего было 48 объектов».

Полное интервью с Валерием Брунцевым вы можете прочитать на страницах портала «ВДЕЛО.org»