В начале 2015 года в Кинешме две женщины умерли после кесарева сечения, и вот, по одному из этих случаев следствие приняло решение. Какое это решение? Какие выводы можно из него сделать? И как теперь живется семье, оставшейся без матери?
Прошло больше года с того времени, как следственный комитет занялся проверкой гибели 38-летней кинешемки Елены Ветровой. Под вечер 31 декабря 2014 года она поступила в акушерское отделение Кинешемской центральной районной больницы с диагнозом «Беременность 31-32 недели. Тяжелая преэклампсия. Преждевременная отслойка нормально расположенной плаценты». В тот же день пациентке провели кесарево сечение, а на следующий день, то есть 1 января 2015 года, у нее открылось сильное внутреннее кровотечение и ей сделали еще одну операцию.
Вслед за тем состояние Елены стало только ухудшаться. Через несколько дней ее подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, а спустя еще неделю отправили в областную больницу. Однако ивановские медики помочь ей уже не смогли и 31 января Елена Ветрова умерла.
С тех пор трагическим случаем занялся первый отдел по расследованию особо важных дел областного следственного управления. Следствие установило, что смерть потерпевшей наступила от прогрессирующей сердечно-легочной недостаточности, а уголовное дело было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного кодекса (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей). Под подозрение в совершении преступления попали акушер-гинеколог и заведующий отделением анестезиологии и реанимации.
И вот спустя год и два месяца следователи прекратили уголовное дело. Почему?
Официальная информация гласит: «В действиях работников ОБУЗ «Кинешемская ЦРБ» установлены дефекты оказания медицинской помощи, которые находятся в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти пациентки. Диагностика и лечение были проведены несвоевременно и в неадекватно имевшейся клинической ситуации. Подозреваемые в совершении преступления медицинские работники ОБУЗ «Кинешемская ЦРБ» обратились в следственные органы с заявлением о прекращении в отношении них уголовного преследования в связи с Постановлением Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». В связи с этим в отношении указанных лиц уголовное преследование прекращено…»
Иными словами медиков амнистировали еще до передачи дела в суд и вынесения последним приговора. Сухие слова следствия.
***
А вот как сейчас живет семья, потерявшая мать? Ведь на руках у Михаила, супруга Елены Ветровой, осталось четверо детей, включая одного приемного.
- После смерти Елены приемную девочку забрала родная мать, - рассказывает Михаил. – Она как раз освободилась из тюрьмы и сама пожелала воспитывать дочь. С ней еще Лена при жизни начала переписываться. Моя старшая дочь Ксюша заканчивает сейчас девятый класс, а куда дальше – оставаться в школе или идти в техникум, - еще не решила. Средняя Юля учится во втором классе. Заниматься с ними у меня попросту нет времени, да и не понимаю я ничего в том, что им сейчас преподают. Но они молодцы, сами справляются. Юля вот в прошлой четверти сама исправила тройку по русскому. Она еще шьет и кукол делает, а Ксюша помогает водиться с Сашей, с нашей младшенькой. Ей сейчас год и три месяца, она вот только что научилась ходить.
Можете видеть Михаила на фото. Это худощавый человек с удивительно светлыми, голубыми глазами. Год назад лично мне почему-то страшно было смотреть в эти глаза…
Сейчас Михаил потихоньку приходит в себя. Даже голос чуть окреп.
- Живем-то мы в деревне Высоково, а дочери у меня учатся на ДХЗ. По утрам я вожу их на машине, а вечером они едут на автобусе до Осташево, а оттуда или пешком до дома или я их встречаю. Дорога к нам в ужасном состоянии, только на внедорожнике можно проехать. У меня «Нива-шевроле», но еще чуть-чуть и она тоже, боюсь, будет вязнуть. Самое трудное, добираться утром. Надо рано вставать, кормить корову, коз, затем собирать девочек… Поэтому и приходиться их возить, иначе на автобус они никак не успевают.
Помогает ли кто-нибудь из родни? – спросил я его.
- Нам никто не помогает, - отвечает он. - В Осташево живет мама Елены, но она вся больная. Она и корову-то нам отдала, не могла справляться с нею. У нас как получилось – в конце 2014 года мы с Еленой решили завести свое хозяйство и жить за счет него. В сентябре я уволился из интерната «Новинки», где работал плотником и встал на биржу, чтобы по специальной программе получить там деньги на развитие собственного дела. Да и Елена была на последних месяцах, надо было следить, ухаживать за ней. Еще мы хотели взять кредит, но тут вдруг случилось такое… Работать сейчас у меня, конечно, не получается, только что молоко продаю. А на девочек платят пособия по потере кормильца, на всех трех выходит 19 с небольшим тысяч.
Также я спросил у Михаила, что он думает по поводу решения следствия.
- Я даже не знал об этом, не знал об амнистии, - сказал он. – Меня никто не извещал, вот только вы сказали. Ну что я думаю… Если честно, то я так устал от всего этого… У меня нет желания, чтобы кто-то был обязательно наказан. Легче мне, а тем более Елене, от этого не станет. По-моему, если человек виноват, то он сам должен чувствовать вину. Если человек не способен чувствовать вину, то это не человек.
***
Бывший главный врач кинешемской ЦРБ и нынешний первый заместитель начальника департамента здравоохранения Ивановской области Сергей Аминодов говорит по этому поводу следующее:
- Во-первых, насколько я в курсе, медики не согласны с решением следствия касательно их вины. Медики написали заявление об этом. Написали, что не согласны и что свою вину не признают. Насколько я информирован, это уже оформлено документально. Во-вторых, причинно-следственная связь не есть признание вины, постольку поскольку тут есть юридические закавыки. Почему медики попали под амнистию? Видимо, это было нужно для того, чтобы скорее закрыть дело. Я не юрист, и, естественно, не буду комментировать действия следствия, но ситуация вот так выглядит. Кроме всего прочего ситуация неоднозначная и я прекрасно понимаю, что смерть женщины после родов – это большая беда для родственников и для медицины, в том числе, и для врачей. То, что они сделали все то, что нужно и что полагается – это точно. А выводы всегда делаются. Каждый случай разбирается очень индивидуально, серьезно и со скрупулезным изучением всех тонкостей оказания медицинской помощи. И тут прямой вины в том, что смерть наступила в результате действий врачей, с нашей точки зрения, нет. Однако диагнозы действительно серьезные были. Чтобы их избежать в будущем, нужен целый комплекс мероприятий. Это ранняя постановка на учет, регулярное наблюдение, правильный акушерский диагноз, правильный выбор роддома, правильное медицинское сопровождение и так далее. Это целый комплекс мероприятий, который из года в год совершенствуется. То, что касается наших успехов - это однозначные успехи. За последние 20 лет материнская смертность резко снизилась. Но, тем не менее, врачи не боги. К сожалению, иногда они не могут справиться с тем, с чем они очень хотели бы справиться.
Немногим от мнения Сергея Александровича отличается мнение действующего главврача Ирины Григорян. Вот оно:
- На сайте Следственного комитета РФ по Ивановской области была опубликована версия следствия. Вина устанавливается судом. В данном случае уголовное дело прекращено на стадии подозревания Следственным комитетом. Медицинским работникам было предложено прекращение уголовного дела в соответствии с Постановлением Государственной Думы от 24 апреля 2015 года N 6578-6 ГД, против чего возражений со стороны врачей не было.
Сразу после трагедии в самой больнице была проведена внутренняя проверка и эта проверка не показала никаких нарушений со стороны медиков. Сейчас же причинно-следственная связь между врачебными действиями и трагическим итогом установлена следствием, а потому интересно: будут ли к виновным лицам применены какие-либо меры административного воздействия?
- Изучив медицинские документы, которые имеются в учреждении по данному случаю, я могу заверить, что со стороны медицинских работников выполнено было все, что было возможно на уровне ЦРБ, - говорит Ирина Норайровна. - К большому сожалению, не все клинические ситуации имеют типичное классическое течение. В данном случае имело место быть нетипичное проявление осложнения беременности, что впоследствии привело к трагедии, не смотря на все усилия медицинских работников. В таких случаях душевная травма врачей намного глубже любых административных воздействии, не смотря на наличие или отсутствие вины и причинно-следственных связей.
Что Ирина Григорян собирается предпринять, чтобы в будущем минимизировать возможность повторения подобного?
- Материнская смертность, к сожалению, не смотря на модернизацию здравоохранения в современном мире, имеет место быть и в 21 веке, - отвечает она. - К беременной женщине всегда особое отношение, как со стороны социума, так и со стороны медицинских работников. Охрана материнства и детства на особом контроле на всех уровнях здравоохранения. В учреждении регулярно проводились и проводятся мониторинги для оценки ведения беременных, родов в том числе и для профилактики подобных случаев, но врачи не боги - не всегда получается достигнуть желаемого результата.
Не станем спорить с докторами насчет того, что имели в виду следователи. Да и зачем эти споры нужны, когда в Уголовном кодексе есть статья 84, которая так и называется – «Амнистия». Там говорится: «Актом об амнистии лица, совершившие преступления, могут быть освобождены от уголовной ответственности». Да, так и говорится - «лица, совершившие преступление».
Не следует путать амнистию с реабилитацией. Последняя действительно снимает с гражданина все-все-все подозрения и обвинения.
Но да оставим!
Теперь остается дождаться решения следователей по второму смертельному случаю. Ведь вслед за гибелью Елены Ветровой, а именно 2 апреля 2015 года, умерла 31-летняя Мария Рыбакова. Ей также сделали кесарево сечение.
