100 с лишним жителей одной из наших деревень подписались под тем, что их землячка «гулящая» и «легкодоступная». С чего бы это они?
Только-только по стране отгремел скандал с Дианой Шурыгиной, как в наших с вами палестинах стряслось подобное же. Вы же помните симпатяшку Шурыгину, которая засветилась у Малахова в «Пусть говорят» рассказав как ее, нетрезвую, всю такую праздничную и кампанейскую, изнасиловали? Сомнительный виновник той истории получил «восьмерик».
Эх, Малахов-Малахов… Ходит этот телевизионный правдоложец по домам России и кричит в уши женщинам: «Не надо киснуть, а надо бурно бродить, чтобы крышки срывало!» Ходит он и по деревням, которые до недавних пор считались хранилищем духовности и нравственных устоев. Никто его оттуда не гонит, не выключают телевизоры, а все привечают в своих домах, как родного.
Вика Лагунина тоже любила Малахова. Но поскольку он жил далеко, а в дом приходил бестелесным телепривидением, Вике ничего не оставалось, как распространять свою любовь на всех мужчин вообще. Никто из них не походил на него, но все они были, как он, мужчинами. Молодые и старые, высокие и низкие, белобрысые и чернявые, умные и тупые, хамы и тихони – если их брать по количеству, а не по конкретным качествам, то это будет почти равноценно единственному и неповторимому Малахову.
Ну и стервой нельзя было не быть. Малахов же не тюфяк, ему должны нравиться стервы, так ведь?
А теперь откроем предсудебное заседание и поговорим о случае, который стрясся с Викой и двумя ее знакомыми парнями. Слово предоставляется свидетелям. Антонина Селиверстова, слушаем вас внимательно:
- Они ее вообще не касались! Оба парня хорошие, никто о них ничего никогда плохого не скажет, а она на них написала заявление, что они изнасиловали ее. Дело было вот только что, этим летом.
Слово Александре Валентиновне:
- Пришла она в дом к Иванову, а там сидят наши парни, о которых плохого не сказать. Выпивают. У Иванова так и заведено: пришел – значит, пей. Это такой уж дом, что других порядков в нем нет, кроме одного этого. А Вика-то давай скандалить, как она всегда это делает, и как не делает никогда по-другому. Ей один-то парень и съездил по нахальному лицу, а она запомнила и написала через три дня заявление, что ее снасильничали.
Слово Анне Романовне:
- С Ивановым мы разговаривали, и он не спорит, что Вика в тот день осталась с ним и они вместе проказили. Но о парнях он ничего не говорит. Парни ушли тогда из-за Вики, из-за ее скандалов. С Ивановым – да, а с ними – нет. Ни добровольно, ни насильно.
Слово Наталье Леонидовне:
- А я вот принесла письмо. Под ним сто с лишним подписей. Все люди подписались под тем, что Вика бесстыжая. Были у нее дети, но детей отобрали, лишили ее родительских прав. Пьет, такая сякая, и пила даже беременной. Вот смотрите, на письме даже печать главы сельского поселения стоит.
А по сути дела, Наталья Леонидовна?
- А по сути выходит, что спустя три дня после той гулянки она вызвала полицию и сказала, что изнасилована. Доказательных веществ никаких, а парней взяли и упекли за решетку. Они и сейчас в СИЗО сидят.
Слово анонимному свидетелю, который имеет отношение к силовикам. Не удивляйтесь, что он в маске.
- Здравствуйте. Я анонимный свидетель. Дело, в самом деле, загадочное. Вещественных доказательств нет, из всех показаний только показания Вики, а парни тем временем за решеткой. Я тут слышал, что они сами удивлены. Будто бы с самого начала, как их взяли, говорят: да, мол, имели с Викой интимную дипломатию, но на то она и дипломатия, что все взаимно и культурно. А тут бац – заява! Какие же мы насильники?
От такие у нас законы и порядки. А мы на этом закончим наше заседание.
(Имена и фамилии выдуманы)
