Каждая криминальная история отлична от другой, и это норма, как сказала бы доктор Малышева. Там-то человек пошел на преступление от отчаяния, там-то по глупости или из-за взрывного темперамента, а кто-нибудь сумел скопить в себе целый ворох причин. Но настала пора, когда созрело новое поколение злодеев, которые ведут себя будто под копирку и упорно выбирают своими жертвами родных матерей и бабушек.
Привычно рассказывать одну историю, но на этот раз я расскажу две. Произошли они одновременно, но на разных берегах Волги. Первая в Кинешме, вторая в Заволжске.
В обоих случаях скверные позывы в своих сердцах ощутили парни, у которых едва начала пробиваться на подбородках щетина и которые выросли среди складок маминой и бабушкиной юбок. С отцами-то в Ивановской области сейчас скудно, и если раньше не хватало просто женихов, то сейчас особо ощутима нехватка пап.
Хорошо, если тот или иной отец работает в Москве и раз в месяц наведывается домой, но и то… Удрученные кочевой жизнью и собачьими правами на работе, такие мужчины, как правило, топят свою память в горькой и тормозят себя только в канун отъезда на очередную вахту.
И хуже, если тот или иной папка просто отрекся от семьи и сына. Или его и вовсе никогда не было, а был лишь мимолетный жених, которого будущая мама даже не запомнила, как следует.
Вот и Саня Охлопков с Пашей Борисовым росли без отцовского примера перед глазами. Не знали они, что такое отцовская острастка и как это слышать не срывающийся крик матери, а спокойное «так не делай, это не по-мужски».
Чуть подробнее расскажу сначала о кинешемском Сане. Он был свеж и молод, а потому полагал, что молодость больше всего подходит для алчного поглощения алкоголя. Чтобы пить, как дышать, а дышать, чтобы пить.
Одним хмурым осенним днем Саня ощутил себя одиноким и несчастным. Понял вдруг, что нет у него ни работы, ни желания работать, ни подруги, ни желания… впрочем, это-то желание его преследовало, и тем сильнее парень осознавал свою беспомощность. Подругу надо баловать, угощать и перед нею надо выглядеть не так, как выглядел Саня. Что он такое? Рвань!
«Нужны деньги, – твердо решил несчастный. – Нужно как-то одним разом получить их. Может быть, в микрозайм сходить? Но им потом отдавать надо».
Думалось со скрипом, с потом на лбу, потому что думать вообще не привык. Саня уже и походил, и посидел, и прилег, но мозг все равно одряб. «Как же быть? Взять у кого-нибудь силой? Но они потом заявят и мне дороже выйдет. Вот если бы такого человека, который не заявит…»
И тут его осенило. Он вспомнил про бабушку, которая растила его, пока мама зашивалась на работе. Она жила недалеко, на «АЗЛК», и добежать с «Лесозавода» было делом 15 минут. Вперед же!
- Мне деньги нужны, – сказал он бабушке прямо с порога.
Пока бежал, пока дышал свежим воздухом, агрессия выветрилась из него и сама идея отнять деньги у родной бабушки стала казаться ему дикой.
- Случилось что-то, Санек? – спросила бабушка.
- Ничего не случилось. Что? Неужели не может быть такого, чтобы деньги просто так требовались?
- Присядь, отдохни, а то я ничего не понимаю. Прибежал, пыхтишь, ерунду какую-то болтаешь.
- Нечего тут понимать! – взорвался Саня и побежал на кухню. Там он схватил увесистый, как меч спартанца, нож.
Жутко и неприятно описывать неистовство молодого негодяя, да и какая в этом польза кому-нибудь? Стоит лишь сказать, что у него хватило страха (про ум промолчим) не резать бабушку. Он лишь потрясал ножом в воздухе и сотрясал тот же воздух дрянной бранью.
Обливаясь слезами, бабушка отдала негодяю 6 тысяч рублей, золотые сережки, цепочку и крестик. А когда негодяй убежал, она пошла к телефону и без раздумий набрала 0-2. О чем тут думать? Человек отрекся от святого родства, а значит, он уже чужой.
В то же время на другом берегу Волги Паша Борисов потел, избивая свою бабушку и мать. Он трудился руками и ногами и не слушал, что кричат ему жертвы. А они кричали:
- Одумайся! Это же мы! Так нельзя!
- Я сказал, деньги давайте, - шипел в ответ Паша.
- Да нет же в доме денег! Только у бабушки на карточке!
- Значит так! – Паша поднял палец. – Ты, бабусь, идешь в банк и снимаешь все, что есть, а мама здесь остается. Знай: пока ты ходишь, я буду накидывать ей по голове, - в подтверждение своих слов он схватил мать за волосы и рванул так, что у нее отчетливо хрустнуло в шее. – Поэтому шевелись. На старт, внимание, марш!
После ухода бабушки, Паша плюхнулся в кресло и закурил.
- И как ты дальше жить будешь? – спросила его мать, прижимаясь к стене.
- Не зли меня, не спрашивай, - ответил ей сын. – Видишь, я тебя не трогаю пока? Радуйся.
- Да какая же это радость? Здесь одно горе. Разве ты не понимаешь, что больше не мужчина? Ты думаешь, что мужчина это тот, кто злой? Думаешь, что если бьешь кого-нибудь, значит и мужчина? Наоборот!
- Молчи, - процедил Паша.
- Я даже не знаю, можно ли и нужно ли прощать тебя потом. В таких делах прощать нельзя, потому что тебя уже нет для нас.
- Ну, хватит! Достала! – Паша вскочил с кресла. – Сейчас я…
Но не успел он снова наброситься на мать. В квартиру вернулась бабушка, а с нею пришли полицейские.
И Паше, и его единомышленнику из Кинешмы дали по 5 лет строгого. А кинешемского Саню обязали еще выплатить бабушке 50 тысяч рублей морального ущерба.
И сидят теперь Паша с Саней, проникаются блатным репертуаром, в котором слово «мать» употребляется чаще, чем слова «бог», «крест» и «купола» вместе взятые. Только вот дадут ли им песни понимание того, что такое быть сыновьями и мужчинами? Загадка.
Автор: Антон КЛЕВЕЦ
21:58, 30.11.2023 Всех этих ублюдков нужно немедленно отправить на Украину пусть в окопах гниют твари.... Россия
