«Что это, блин, за работа такая, когда и украсть нечего?»

Как? Вы не читали Ильфа и Петрова «Золотой теленок»? Срочно прочитайте! А если читали, то вы конечно помните: когда в страну пришел тиф, Александр Корейко продавал ворованные медикаменты и сахар. Во время голода в Поволжье он, будучи комендантом поезда с продовольствием, сумел перевести состав на другой путь и оставить голодающих без помощи. Затем Корейко открыл «Промысловую артель химических продуктов «Реванш», которая ровным счетом ничего не производила, но получала кредиты и сырье. После «Реванша» государство доверило ему строить на юге страны электростанцию, а он вместо нее организовал производство открыток и обогащался за счет продажи таковых до первой проверки. Наконец Александр Иванович создал фиктивные акционерные общества, через которые проворачивал операции с хлебом, валютой, стройматериалами и тканями.

Как это похоже на современность! Но сейчас не об этом…

Прошло почти 100 лет, и подпольный миллионер Корейко материализовался в Кинешме. Случилось, это… впрочем, не станем уточнять место. Мало ли у нас таких мест! Раньше здесь работало могучее градообразующее предприятие, а сейчас большая часть промышленного комплекса готова к съемкам антиутопии о временах, когда с лица земли исчезнет человечество. И только в двух недобитых цехах работает фирма, которая производит… впрочем, не будем говорить, что именно. 

Важно то, что в фирме не первый год работал Геннадий Слепнев. Вы легко можете представить его, ибо такие люди не терпят тени и всегда прут на солнечные и теплые места. Начальники не могут не замечать их, а они и рады. Пусть другие боятся начальства, прячутся от него по норам, а такие, как Геннадий, готовы первые бежать открывать директору двери, поднимать оброненный им лист бумаги и клясться в фанатичной верности. 

Однако же Геннадий не был просто выскочкой и старался он не ради лишней тысчонки, а ради того, чтобы скопить миллионы. Спрашивается, какой директор позволит подчиненному зарабатывать больше себя? На этот вопрос Геннадий отвечал себе: «А разрешения мне и не надо».

С первых дней на производстве он следовал советскому правилу «Что это за работа, когда и украсть нечего?». Будучи еще обычным грузчиком, он уже умудрялся умыкать готовый товар. Для этого у него имелось ценное место под забором, куда он складировал краденное, а потом забирал с обратной стороны по пути домой. Разумеется, коллеги знали об этом и молчали, ибо доносительство не в чести у работяг низшего класса.

Мало-помалу Геннадий вскарабкался по карьерной лестнице до бригадира и начал брезговать подзаборной дырой. Он стал носить обеды в дорожной сумке и в наглую  уносить в ней краденый товар. При том, что карьеру он делал, закладывая начальству за всякую мелочевку своих же парней и последние уже подумывали поступить с ним так же. Только вот попробуй вложи его! Он такого напоет в уши начальства, что ты же и окажешься крайним.

Что говорить, Геннадия было не узнать. Только посмей предложить ему хлопнуть после работы по пиву! Только посмей сказать, что после вчерашнего работается тяжко и надо поправить здоровье! А однажды он вообще взял да и сказал бригаде:

- Какой я вам Гена? Припухли? Геннадий Кириллович! И если кто-то опаздывает на работу, то не надо ко мне ползти и замасливать меня своими речами. По каждому случаю – объяснительную в письменном виде!

Показав перед начальством, что он умеет не только мешки ворочать, но и способен поднимать вихри документооборота, Геннадий заскакал по карьерной лестнице с резвостью ребенка. В душе у него пели птицы и сам себе он говорил: «Хватит мелочиться! Подходит время больших кушей».

Помелькав в одном отделе, помелькав в другом, и нигде не показав конкретного результата, Геннадий стал наконец замом директора по снабжению. О лучшем месте он и не мечтал.

Подзаборная дыра и обеденная сумка окончательно ушли в постыдное прошлое и Геннадий искренне совестился за то, как действовал раньше. Кражонки и жадность, думал он, это удел неудачников. Если хочешь чувствовать себя большим человеком, то жадность должны заменить амбиции, а вместо того, чтобы банально воровать, надо вести собственное дело. Пусть подпольное, но собственное.

И Геннадий придумал обустроить на производстве дополнительные кладовки. В те склады, что уже существовали, товар шел с тщательным контролем и учетом, а во вторые такой же товар потёк без учета, но под контролем всё того же Геннадия. 

С вывозом товара за пределы производства проблем не было. Охрана не смела сомневаться, что главный снабженец делает что-то не так. И если кто-то да сомневался, то с таким, как Геннадий, связываться не хотели. Все-таки помимо снабжения он подмял под себя и работу с кадрами.

Приходит устраиваться новый человек, и Геннадий сразу берет его на себя. Хочешь работать? Хочешь жить в Кинешме и работать? Пожалуйста! Плати наперед 10 тысяч и приступай. Нет? Значит, иди домой. Найдутся другие, посговорчивее.

Перед ним дрожали как те, что устроились «по блату», так и старые работники. Вознесшись до начальников, он, как водится среди ему подобных, презирал простых работяг, будто нелюдей.

А доход тем временем стабильно набегал. Следовало соблюдать максимум осторожности, чтобы это длилось, как можно дольше, а потому Геннадий не позволял себе роскошествовать. Ездил на работу на автобусе, ходил со стареньким телефоном и одевался в старьё. Однажды директор сказал ему:

- Ген, погляди-ка на себя. Надо быть более представительным, ты же теперь с клиентами работаешь. Понимаю, что зарплаты у нас не баснословные, но уж постарайся, прикупи себе костюм.

Геннадий возликовал! Образ тягловой лошадки удавался ему на ура. Точно так же действовал и хрестоматийный Корейко.

Только не следовало Геннадию выпячиваться перед всеми, кто был ниже его. Настал тот день, когда они сговорились и позвонили отдыхающему в отпуске директору. Они рассказали ему всё-всё-всё.

Заговорщикам молчать бы, пока директор не приехал на предприятие, но они жаждали посмотреть Геннадию в испуганные глаза. Кто-то сказал ему:

- Слыш, Генок! Сообщить тебе кое-что?

- Это что еще за Генок?! Геннадий Кири…

- Да брось ты выёживаться, а лучше послушай. Сейчас директор уже подъезжает, а едет он для того, чтобы заглянуть во все твои кладовки.

- Не понимаю…

- Сухарей-то насушил, Гена? Не понимает он!

Директор не успел повидаться с ним, а работяги наблюдали его в последний раз, когда он перелезал через забор. Последними его словами были:

- Походу, я тут больше не работаю.

Сейчас никто не знает, где он и рассказать о нем больше нечего. 

 

А в следующем номере «168 часов» читайте о том, как можно неожиданно стать преступником из-за одной лишь только забывчивости.