Трудно поверить, но двойник Андрея Чужбинкина описан в известной на весь мир книге, которая вышла еще в 1922 году.
Всегда было и будет так, что любой литературный герой списывается с реального прототипа, а не наоборот. Однако в случае с одной из лучших книг Ильи Эренбурга «Необычайные похождения Хулио Хуренито…» ситуация иная.
Вообще, эта книга считается пророческой. Изданная в 1921 году, вскоре она подверглась повсеместному изъятию и помещению в спецхранилище вплоть до 1960-х годов. В ней Илья Эренбург предсказал немецкий фашизм, еврейский холокост и ядерный удар американцев по Японии. Спрашивается, каким образом книга имеет отношение к Кинешме? А самое непосредственное!
Если взять ее полное название, то за некоторыми вычетами звучать оно будет так: «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников… в дни Мира, войны и революции, в Париже, в Мексике, в Риме, в Сенегале, в Кинешме, в Москве и в других местах…» Как видим, крохотная жемчужина Кинешма упоминается в одном ряду с мировыми столицами и не зря. По сюжету приезд главного героя в наш город становится началом его (героя) конца.
Демоническая личность, мексиканский эмигрант Хулио Хуренито (позже Илья Ильф и Евгений Петров заимствуют его черты для создания образа Остапа Бендера, самого известного авантюриста в отечественной литературе ХХ века – прим. М.Ж.) после скитаний по разным странам оказывается в революционной России, где через полгода пребывания его назначают комиссаром. Вершить судьбы людей он едет из Москвы не куда-нибудь, а в Кинешму.
Илья Эренбург выбрал наш город для своей книги не случайно. Он бывал у нас и внимательно изучал здешние нравы, что хорошо видно из таких, например, строк: «В городе открылось восемнадцать театров, причем играли все: члены исполкома, чекисты, заведующие статистическими отделами, учащиеся первой ступени единой школы, милиционеры, заключенные "контрреволюционеры" и даже профессиональные артисты. В театре имени Либкнехта Коммунистический Союз Молодежи ежедневно ставил пьесу "Теща в дом - все вверх дном", причем теща отнюдь не являлась мировой революцией, а просто тещей доброго старого времени».
Правдивость этих строк подтверждает Валентина Щукина, директор музея истории Драмтеатра имени Островского. По ее словам, стремление кинешемцев к театральному искусству в то время было действительно колоссальным. Плюс к тому город тогда постигла чудовищная безработица и безденежье, а игра в театрах могла принести какую-никакую копейку. Валентина Алексеевна также отмечает, что упоминающиеся в книге театр Либкнехта и «кабаре имени Карла Маркса» существовали на самом деле, только последнее являлось клубом, а не кабаре.
Итак, приезд из Москвы в Кинешму комиссара Хулио Хуренито. Он напоминает весеннее прибытие к нам из Иванова Андрея Чужбинкина. «Через три дня мы сидели на продавленной кровати кинешемской гостиницы (скорее всего, имеется в виду та гостиница, в здании которой сейчас располагается администрация Кинешемского района – прим. М.Ж.), и Учитель, глядя в окошко на улицу, где местные охальники щупали мимоходом сонных волооких баб, развивал свою программу: "Хуже всего, если вместо сноса и стройки пойдет ремонт».
Так и Андрей Чужбинкин с первых дней своей работы в Кинешме начал внедрять идеи новых инвестиционных проектов, строительства и масштабных реконструкций важнейших для города объектов.
«Засим в соседней комнате задорно затрещали машинки - это Хуренито
диктовал декреты». Данный момент в книге – знаковый. Три декрета Хуренито удивляют своим безумством. Например, два последних: «II. "До выработки центральными советскими органами единого плана рождений на 1919 г, запрещается с 15-го с. м. гражданам г. Кинешмы и уезда производить зачатья"
III. "Условия настоящего момента требуют от всех честных граждан максимального напряжения сил для воссоздания промышленности и транспорта. Поэтому, в целях экономии мозгов работников, из общественной библиотеки временно прекращается выдача книг философских и теологических".
Гротеск здесь зашкаливает все разумные пределы, из-за него нельзя провести аналогии с нынешним временем. Однако самый первый декрет звучит весьма актуально: «I. "Ввиду недостатка кожевенного сырья и готовой обуви, а также ввиду плохого состояния тротуаров г. Кинешмы, запрещается с 15-го с. м. всем гражданам ходить по улицам в рабочие часы с 10 до 4 часов вечера, кроме направляющихся по делам службы и снабженных соответствующими удостоверениями".
Вот и Андрей Чужбинкин обратил на кинешемские тротуары такое внимание, какого они не удостаивались прежде. И не важно, какую роль в данном случае сыграла летняя предвыборная компания. Важны явственные параллели с Хуренито.
К сожалению, в одной газетной статье невозможно разложить по полочкам все перипетии загадочного романа. Поэтому перенесемся сразу к развязке. «О, лицемеры!.. - негодовал Учитель (отзываясь о местных чиновниках – прим. М.Ж.). - Ханжи, драпировщики на кратере Везувия, великоадский бомонд, ряженный апашами…»
Вспомним, с какой яростью Андрей Чужбинкин взялся изобличать в лености и лицемерии нынешних административных работников, современный «великоадский бомонд».
«У нас есть муниципальная власть или ее нет?» - вопрошал Андрей Николаевич. - «У нас ГАИ вообще есть в городе?» Или о торговле: «Рубить сплеча и сносить тонары бульдозерами мы, конечно, не будем, но и соплей не будет». Или об управляющих компаниях ЖКХ: «Вывески другие, а лица одни и те же, нагловатые и улыбающиеся».
Успели появиться и жертвы – уволенные со своих должностей. На чьей стороне больше правды, разбираться опять же не будем. Главное – параллели. А они в итоге сводятся к следующей книжной сцене: после громкого правления в Кинешме Хулио Хуренито вынужденно возвращается в Москву (читай в Иваново – прим М.Ж.). Там, в Политехническом музее, он снова поносит дремучие кинешемские нравы, «а когда мы вышли и сделали шагов сто, два изящных молодых человека очень любезно предложили нам продолжить путь в автомобиле и со всеми удобствами отвезли нас в ВЧК».
Это в книге, а в жизни 10 октября происходит практически то же самое — Андрея Чужбинкина задерживает полиция. Далее — арест.
